То, что было написано на лице Архонта, в корне не соответствовало тому, что видел перед собой тремер. Находясь в непосредственной близости от Беккета, Макс пытался понять игру света и оттенков цветов. Мог ли он увидеть тусклый черный цвет, вылившийся на фоне лиловой ауры примогена Гангрел и принять его за ауру диаблериста?  Если раньше было сложно что-то разглядеть, когда сородичи оставались на своих местах, то теперь его задача переходила в разряд практически невыполнимых. Вампиры словно сорвались с цепи, готовые впиться друг другу в глотки. Они суетились, кричали, но с места не двигались. Даже здесь нужен было козел отпущения, тот, кто первым бросит камень, тот, кого впоследствии можно будет обвинить во всем.
От мелькающих перед глазами радужных пятен голова шла кругом, от криков в дополнение она грозила расколоться. Мальчишке тореодору оставалось только растолкать со своего пути всех примогенов, и проткнуть пальцем…на кого он все-таки нацелился? В отличие от Штрауса Архонт оставался на месте, отойди он в сторону и возможно мальчик оставил бы его в покое.
то пусть птенец-тореадор немедленно будет выдворен вон и наказ за клевету!
- Это не клевета! – В ответ прорычал юноша, пытаясь гнуть свое. Вглядевшись в его лицо, колдун отметил светящиеся лихорадочным огнем глаза тореодора. Как его имя тремер не мог вспомнить, зато понял, что им двигало. Было бы глупо даже предполагать, что он один кто воспользуется дисциплинами на приеме. – Сами проверьте!
- Примоген… - Найдя полыхающего праведным гневом тореодора, увлечено доказывающего собственную правоту кому-то из анархов, с таким видом как будто он ждал этого события весь вечер, Макс кивком головы указал на судью, обвинителя и суд присяжных в одном лице. – Это дитя слишком много на себя берет. 
- что мне и уважаемому Регенту следует проверить ауру подозреваемых
- Если на то будет воля Князя, я выполню свой долг.
С таким видом, будто он мог читать не ауры, а души поддержал малкавиана тремер. Скрытность колдуна была известна каждому второму, если не каждому первому. Диваны в его Каппеле разговаривали, коридоры были сродни лабиринту Минотавра, Горгульи испражнялись останками любопытных носферату,  а тремер сейчас стоит и смотрит, зная, что каждый делал прошлым летом и какое надел белье под фрак или платье. Нет, определенно слухи бывают очень полезны.
- Уважаемый Регент, прошу простить мне мою наглость, но, кажется, мы с Вами - единственные трезвомыслящие Видящие в этом Эллизиуме.
- С вами изволят не согласиться другие присутствующие здесь трезвомыслящие особы.
Чуть тише проговорил тремер, вслушиваясь в речь носферату. Гэри на то он и Гэри чтобы свято верить – весь мир театр, а люди в нем актеры.   Любовь носферату к дешевым спецэффектам, часто утомляла, но чаще раздражала. Хотя пусть, должен же он реализоваться за чужой счет. 
тогда наказание будет на порядок суровее, я прав, дамы и господа?
То, что носферату любит звучание собственного голоса, было бесспорно. Не того на должность Шерифа назначили. Покриви губы в улыбке, Штраус осмотрелся по сторонам, изучая окружающих.
- подняться сюда на сцену.
Вот это было…
- Вы подозреваете Архонта, Князь? - Переведя взгляд на Беккета, Макс испытал желание пойти против собственных правил и нанести подлый удар своему старому не другу, но и не врагу, с целью сбить его с толку и таким образом проверить какое настроение придет на смене лютой ненависти. Двигало им желание встать на защиту гангрела или дело было в Князьях и извергах? Ясно, что диаблеристы числились в этом списке не на первом месте.

Отредактировано Maximillian Strauss (2013-01-17 14:37:52)

Анархи Барона Сан-Фернандо все больше ярились. Кажется, среди каммов началось форменное выяснение, кто же, как говорится, осел. И конечно, сразу нашлись кандидаты на роль ослопоисковиков. Конечно, старый друг в красном был среди них не на последнем месте. Кто бы сомневался. Сплошное "конечно", однако это не тот случай, когда непредсказуемость лучше.
- Вмешаться мне? - спросил Алан у Барона.
- Не стоит. Еще сочтут за агрессию. Подождем пока.
- Позвольте нам, Барон, - требовала своего Лесли. Алан вскинул было глаза к потолку, но тут же передумал. Он уже представил, как беженка из Нью Йорка взбирается на сцену, отпихивает узким плечиком громаду Шерифа и с яростью, потому одним всего лишь движением, отрывает преступнику голову. Блэйз не удержался от легкого смешка.
- Потерпи, Лес, - сказал за Барона Смеющийся. А потом добавил: - Хотя и я не прочь его помучать, честно.
Лесли нехотя замолчала. Надо будет попросить Джека повлиять на нее, отметил во внутреннем ежедневнике Алан.
Тем временем возле сцены осла таки нашли, и тот доказывал, что это не он. Если Князь и его присные обвинят не того, анархи с радостью встанут на защиту оклеветанного и будут дальше портить кровь сородичам, требуя поиска настоящего виновного и смакуя использование примоген преступления в своих корыстных целях. Хотя еще надо доказать, что это не тот диаблерист. Но мы справимся. Ведь когда еще такое удастся!
- Ставлю на то, что не далее чем через десять минут искра скандала разгорится в пожар, - услышал эмиссар сзади. Это был Барон Голливудских угодий по фамилии Абрамс, верный друг и надежный товарищ их Барона. Иногда Блэйз работал и на него тоже. Кроме того, Абрамс был из того же клана. Вот так, продажность и двуличность стариков-тореадор все меньше устраивала рядовых клана Блэйза. И это радовало.
- И сомневаюсь, что этот демагог сможет справиться с ним так же легко, как разбрасывается хорошо отрепетированными речами.
- Я тоже так думаю, - кивнул эмиссар. - Как тебе наше шоу? Умей я есть человеческое, притащил бы с собой поп-корн.

- Селена де Ланквиль, но, полагаю, вам мое имя ровным счетом ничего не скажет. Пожалуй, теперь моя очередь узнать имя, столь щедрого на комплименты милорда? - ответила девушка и протянула свою ладонь, которую Алан взял в свою и, склонив голову, изобразил поцелуй фаланг пальцев Селены. В обществе сородичей касаться друг друга напрямую было не самым хорошим тоном, поэтому очень многие, включая Дансирна, носили перчатки. Просто в случае Джованни, его перчатки были достаточно тонкими и очень походили по цвету на кожу самого вампира. Некоторые из присутствующих могли бы "пошутить", что перчатки действительно и сделаны из человеческой кожи. Шотландца эти слухи мало волновали.
- Изумительное имя, мисс де Ланквиль, - все с той же улыбкой ответил Джованни, - И не менее изумительно оно звучит в ваших устах. Что же до меня... - банкир отпустил ладонь собеседницы и приложив руку к сердцу, в легком полупоклоне произнес: - Алан Дансирн, к вашим услугам.
Закончив с подобным кратким представлением, вампир поинтересовался:
- Как же вы оказались на столь отвратительном мероприятии? Впрочем, что же я. Если бы не ваше появление, то это мероприятие так и оставалось бы отвратительным. Благодаря вашему приходу здесь все буквально преобразилось.
Конечно же сказанное Дансирном было ложью, касательно мероприятия то уже точно. Оно, конечно, было ужасным и отвратительным, особенно благодаря поведению сородичей и анархов, но и появление Селены ничего на самом то деле не изменило. Казалось, что кроме Алана вообще никто не заметил появления девушки, настолько они были поглощены нарушением своих ценных Традиций. - Чем важнее Традиции и законы, тем чаще их нарушают, Алан, - так говорил когда-то Сир Дансирна, - В Библии, один из самых страшных грехов, это уныние. Но посмотри на мир, почти все люди замечены в этом грехопадении. Тоже самое и с Традициями Камарильи. Казалось бы, что важнее для сородича чем его власть и правила на его территории? Но каждый так и стремится нарушить это правило. Естественно ни люди, ни сородичи, не склонны сознаваться в своих грехах.
Спектакль, который разыгрывался в зале явно шел к финальным аккордам. Один из дикарей, которых Князь пригласил на сцену, внезапно резко рванулся к выходу. И так получилось, что на его пути оказалась внезапная собеседница Джованни. Гангрел буквально отшвырнул девушку на полном ходу, вот только Дансирн был чуть более, чем готов к маршруту беглеца. Благо при Алане все еще была его трость, которой он и воспользовался, чтобы сделать подсечку бегущему сородичу. Для этого не потребовалось лишних движений или времени, просто шотландец использовал рукоятку трости в виде своеобразного багра, которым и решил подсечь наглеца за лодыжку.

Кол покрытый вязью из африканских мотивов как по волшебству появился в руке Шерифа. Это было необходимо, ведь в каждом вампире живёт Зверь способный взять контроль над телом и это было крайне опасно для всех окружающих. Особенно, если взбеситься один из клана гангрел, чьи когти почти самое смертоносное оружие против сородичей, уступающее только солнцу, огню и магии.
Вряд ли загнаный Гангрел сможет(или захочет) долго удерживать Зверя внутри себя. Изверг быстрым и плавным шагом зашагал в зал, дабы не допустить возможных последствий.
И как раз во время. Когда схваченный вампир увидел, идущего к нему подобно грозовой туче, Шерифа, остатки самообладания и желания сдерживаться покинули его и в его глазах вспыхнуло проклятое пламя Зверя.
Жуткие когти отросли на его руках, а кровавая энергия Витэ устремилась по его венам усиливая и ускоряя вампира. Кто то вскрикнул, когда смертоносные когти пропахали бок Анарха, что недостаточно неакуратно держал его. Обезумевший преступник сумел высвободиться и стал яростно размахивать когтями. Его действиями руководил Зверь, а это древняя тварь внутри каждого вампира в подобном состоянии хотела только одного - уничтожить Угрозу.
Злобно рыча, обезумевший вампир прыгнул на шерифа занося для удара когти. Крепкая ладонь перехватила удар вампира за предплечье. Плавный шаг в сторону и Изверг оказывается вне досягаемости второй конечности гангрела. Резким и оточённым движением, Шериф выворачивает руку нападавшего заставляя его упасть на колени. Звонкий хруст ломаемых костей и скручиваемых суставов огласил помещение.
Спустя мгновение Наглопёр поволок тело с колом в спине за шиворот на сцену. Зверь потерял контроль над сознанием гангрела, а сам вампир не управлял своим телом. Всё что он мог, это видеть и слышать. Шериф знал, что это само по себе невероятно изошрённая пытка.

После становления как ужасное кровососущее создание Алан Блэйз не очень-то любил насилие. Конечно, безупречно заточенная опасная бритва всегда была при нем, и Алан не задумываясь пускал ее вход, когда припекало. Но чтобы специально, чтобы атаковать сородича - нет, скорее бритва служила ему для вскрытия сонной артерии у сосуда, чтобы кровь лилась в серебряное ведерко. Но момент, когда бедный ослик рванулся прочь, расталкивая всех на своем пути, даже мирного эмиссара заставил сунуть руку в карман и погладить бритву. У нее такая гладкая ручка... Бррр, что за вздор в голову лезет?
Беседа с Абрамсом сама собой прервалась. Двое наиболее юрких вольных оказались рядом с бедным осликом и одни даже вместе с парнями Шерифа помог его скрутить. За что и поплатился - когти гангрела неплохо так вошли в его бок и ослик-диаблерист вырвался на свободу. Впрочем, не тут-то было - Шериф его бег закончил. Ослика подхватили под белы ручки - что, мол, с ним делать?
Барон, Джек и Ларс двинулись к ослику. С ними был и Алан. Им давали дорогу.
- Ну? - сказал Барон, когда все четверо вольных оказались рядом. Соблюдая, понятное дело, дистанцию - чтобы ребятам Шерифа или ему самому не вздумалось прикрыть его или спровоцировать драку.
Алан прислушался к ощущениям. Да, чувство напоминало тошноту, мигрень, ноющий зуб и любое другое неприятное ощущение, от которого, однако, не умереть. Как будто подсознательно внутри Блэйза сидело табу, говорившее: нет, пить кровь можно только из людишек. Но нельзя - из сородича, только из людишек. Вроде как вампиры - идеальные дети греха, им опуститься некуда.
Было, куда. Этот несчастный ослик-гангрел был дважды осликом. Во-первых, он диаблезировал, во-вторых - имел глупость не свалить когда надо. Да и докажи теперь им, что не он... Нет, на нем не Гадюка, всеми вольными любимый брухо с непослушными волосами. Кто-то еще. Ну и что, сам виноват.
- Он, - тихо ответил Блэйз. Ларс, услышавший это, чуть было не рванулся с место, но ему вовремя положил руку на плечо Смеющийся Джек. Да и Шериф явно не одобрял душевные порывы. Барон удовлетворенно кивнул, глядя в лицо диаблеристу. Хотя этот ослик и не тот, кто убил Гадюку, но в голове Блэйза уже родились кое-какие мыслишки.

Появившийся среди толпы шериф спугнул несколько гулей, разносивших на подносах витэ. Они, а также еще несколько молодых вампиров из свиты примогена тореадор выбежали из зала, едва не столкнувшись в дверях с охраной и тем самым задержав ее. Группа независимых, задрав носы, также, хоть и не столь поспешно, демонстративно покинула залу, все, кроме Дансирна и де Ланквиль. Анархи посмеивались, бруджи из числа камми галдели и орали, точно пришли смотреть боксерский поединок, остальные пребывали в прострации, пока пытавшегося бежать гангрела не скрутили и не поволокли к сцене, возле которой толпа поспешно расступилась перед шерифом и его пленником. Не посторонился только Беккет, который закончил свой подъем по ступенькам на сцену и, сделав несколько шагов по ней, встал подле князя.
- Уважаемые сородичи, прошу прощения, я все-таки не так давно в Лос Анджелесе, а потому не могу представить вам этого мерзкого диаблериста. Быть может... кто-то желает мне помочь в этом?
Снизу, из зала, пробиваясь через сгрудившуюся толпу к ступенькам, раздался возмущенный голос старейшины гангрелов, который явно стремился перехватить шерифа на пути к сцене. Судя по его тревожным интонациям, то, что он до этого изо всех сил сдерживал в себе, сейчас прорвалось наружу.
- Это Грэхам, мое дитя!! Он не нарушал законов! Я протестую...я ... я запрещаю прикасаться к нему! - из зала ему уже во всю выкриками и ехидными комментариями отвечали на это поддавшиеся дисциплине вентру сородичи, выражавшие на разный лад в слух одну мысль: "ЛаКруа виднее". Тем временем пытающийся хоть как-то помочь своему птенцу старейшина запутался куда же он все таки хочет - к сцене или к анархам, о которых он также вспомнил и не забыл напуститься с обвинениями на барона Сан-Фернандо: - И это вы! Вы всё подстроили! Лишились птенца, а теперь хотите забрать и моего! Я... Беккет! Беккет ты обещал мне! Ты сказал, что никого не казнят! Не дай им убить Грэхама, Беккет!!
- Примоген, успокойтесь. Да, в зале во всю используются дисциплины любым, кто считает, что имеет на то право, но это не повод поддаваться и терять контроль. - попытался прервать его со сцены Архонт.
- Когда твоему птенцу вгонят кол, будешь меня затыкать! - прорычал старейшина: - Он не диаблерист, я руку на отсечение даю!
- Да, неонат был напуган давлением дорогой...аудитории. - мягким успокаивающим голосом психолога заметил Архонт, обращаясь больше к ЛаКруа, но также желая, чтобы его слышали и другие: - Думаю, что молодняк имеет все причины не выдержать столь сильных, гм, настроений общества, подогретых сородичем Вашего, князь, поколения. Как и те, кто сейчас покидают зал. Это не делает его виновным априори. - Беккет улыбнулся, поворачивая голову к поднимающемуся на сцену шерифу, что тащил его молодого парализованного соклановца: -  Что, сделаем Элизиум местом казни, изверг?

Да, гангрелы заранее идут и предупреждают тремеров, когда собираются нарушить закон.
Шли сухие размышления в лысой голове колдуна. Когда сородич бросился бежать, Макс понял, что отчасти оказался прав, и его ошибка заключалась лишь в том, что он не сразу разобрался, кто является виновником сегодняшнего торжества. Со стороны тремер не сдвинулся с места, на деле же   внутри него сжалась пружина готовая выстрелить в любой момент и заставить большую часть предметов в зале кружится в свадебном вальсе.  Но предметы оказались недвижимы, как и сам тремер.
С позиции стороннего наблюдателя Штраус наблюдал за разворачивающимися событиями. Его вопрос Князь проигнорировал, да он и потерял свою актуальность. Тео, один из послушников Капеллы, с несвойственной тремерам любовью к искусству исправно посещал театр и больше всего любил те представления, в которых мог поучаствовать зал. Причудливое слово, которым описывал происходящее ученик, все время  ворочалось на языке, но, ни как не могло до конца сформироваться, чтобы быть озвученным. Да и не прилично в цивилизованном обществе выражаться на языке улицы. Хотя стоило отдать должное, послушник был очень точен в своих формулировках. В этом и заключалась проблема, не отличаясь любовью к современному сленгу, тремеру было очень сложно подобрать точный синоним.
Отвернувшись, перемещаясь на свободный стул, Максимиллиан превратился в памятник самому себе. Скрестив руки на груди, регент уставился в одну точку на потолке, позволив окунуться в состояние покоя и любви к ближнему своему. Покой мог наступить лишь, когда представители клана извергов будут перерезаны, а любовь чувство приходящее – то приходит, то уходит.  Однобоко улыбнувшись, вампир представил, как на потолке не выдержали крепления и к всеобщему огорчению роскошная лампа срывается с потолка и приземляется прямо в центр макушки шерифа. Жалость то какая…лампу жалко. Посторонние мысли помогли притупить ощущение, заставляющее тремера чувствовать себя последний идиотом. Отвык он от Князей. Не все спокойно в Датском королевстве, зато стабильно – мы ваших, вы наших и все проблемы остаются под вопросом. В собственном самомнении копошилась стая белесых трупных червей. Мерзкое ощущение, а ведь все было очевидно с самого начала. Надо было лучше учить собственную роль.
- У вас программки нет? – Не поворачиваясь, тихо обратился к Грауту регент. – А то я, кажется, забыл свою на входе.
Одно не давало покоя. Все шло как по сценарию, фигуры рассказаны, слова сказаны, но тот ли этот диаберст кровь которого требовали анархии? Маловероятно и не правдоподобно.
Краем глаза, следя за событиями на сцене, тремер посмотрел на часы, взглядов изверга он решительно не замечал. Как сказал Гэри - Предлагаю закончить с играми в "Скотланд Ярд" и предоставить Шерифу, делать свое дело!

- Уважаемые сородичи, позвольте вам всем объявить, что торжественная часть нашего вечера сейчас плавно перетекает в следующую фазу - фазу расследования дерзкого и, как выясняется, весьма запутанного преступления. Я не вправе задерживать в зале представителей независимых кланов. Мои полномочия не распространяются и на Анархов. Более того - даже своим Камарильцам я не буду приказывать и просить остаться - ибо вы называетесь Камариллой не потому, что можете заходить на различные торжества и вечеринки фракции, дабы выпить бесплатно витэ - вы Камарилла, потому что априори желаете существовать в организованном и безопасном мире. Не правда ли?

Князь сделал паузу и продолжил:
- Мы можем все решить здесь и сейчас. А можем обязать нашего Шерифа организовать слежки, допросы, очные ставки... Условием для первого варианта есть всеобщее сотрудничество, условием для второго варианта - отсутствие первого.

- Это Грэхам, мое дитя!! Он не нарушал законов! Я протестую...я ... я запрещаю прикасаться к нему!

- Итак, кое-кто в зале удивлен или делает вид, что удивлен тому, что данный сородич, - Князь указал на гангрела, которого удерживал Шериф, - сейчас стоит на сцене. Ну, если его попытка бегства ещё не доказательство - я попрошу таких уважаемых Примогенов, как Максимилиан Штраус и Алистер Граут прокомментировать то, что даровано им видеть. Думаю, в словах этих сородичей никто не будет сомневаться?

Меня же интересует другое. Позвольте полюбопытствовать, что означает "Беккет, ты обещал мне"? Следует ли нам всем понимать это так, что Архонт заведомо покрывает страшное злодеяние? Уважаемый Архонт, я просто умоляю Вас - развейте мои сомнения.

- У вас программки нет? – Не поворачиваясь, тихо обратился к Грауту регент. – А то я, кажется, забыл свою на входе.
- Вот знаете, досточтимый Сородич, я как-то тоже забыл.
Тем временем подручный князя, больше смахивающий на гориллу-мутанта, обездвижил боевого Гангрела колом в спину. Князь же продолжал вести исполненные пафоса и превосходства речи, в которых читался подтекст: "Я князь, а вы все - говно, которое не стоит грязи на моих ботинках от Каналли, но, так и быть, я выслушаю вас." При этом он, явно, ломал комедию, причем весьма бездарно. Алистер уже полностью уверился в своих опасениях.
- Итак, кое-кто в зале удивлен или делает вид, что удивлен тому, что данный сородич, - ЛаКруа указал на гангрела, которого удерживал Шериф, - сейчас стоит на сцене. Ну, если его попытка бегства ещё не доказательство - я попрошу таких уважаемых Примогенов, как Максимилиан Штраус и Алистер Граут прокомментировать то, что даровано им видеть. Думаю, в словах этих сородичей никто не будет сомневаться?
Примоген Малкавиан вздохнул и поднялся со своего стула, на который не так давно присел:
- Чтож, посмотрим на потеху публике, досточтимый Регент? - сказал он тихо.
После этого Алистер Граут, Примоген Малкавиан и уважаемые, в свое время, ученый-психолог, направился к сцене, поднялся на неё.
- Ну что я могу сказать... С точки зрения психологии так повел бы себя любой перепуганный юный Сородич, а вот с точки Прорицания сейчас посмотрим.
Граут прикрыл глаза, после открыл их вновь.
•• Aura Perception