"The Empire Hotel". Уходящее крышей в ночные небеса сооружение, олицетворяющее собой всю "прелесть" капиталистического общества, где есть как небожители, создавшие подобный монумент в честь своей власти и денег, так и полнейшая беднота, которым и не снилось побывать даже просто рядом с подробным небоскребом. Выше Empire в центре только здание-башня, выкупленная концерном LaCroix, причем до смены хозяев это было совсем не так - башне достроили еще несколько этажей и сделали шпиль, лишь бы обогнать по высоте отель.
В обеденном зале, отделанном полностью камнем с вычурными барельефами и выдержанном в золотых, белых и красных тонах, так явно и прямо намекающих о богатстве владельца, сегодня было людно. Хотя именно людей здесь - по пальцам пересчитать, да и те - гули, взявшие на себя роль обслуги и выряженные все на один манер классических официантов в ресторанах высшего класса. На них была одежда столь дорогая, что подобную не мог позволить себе среднестатистический житель мегаполиса, надо сказать.
Гости разделились на несколько групп, первая - представитель Камарильи, во всю распивали из высоких бокалов витэ и оживленно беседовали друг с другом, не без скрытого торжества и издевки поглядывая на вторых - сгруппировавшихся в одном углу зала и немногочисленных представителей былой власти города, баронов Анархов и их скромной по меркам камми, свиты. Независимые сородичи же попросту затерялись в двух этих разрозненных компаниях. 
Сородич в вышарканном кожаном плаще до пола и длинными, наспех зализанными назад черными волосами, выглядел довольно необычно на фоне разодетых гостей, в добавок он держался среди "старичков" города - поближе к баронам. Для местных могло показаться странным, что это за новый игрок на сцене, которого за исключением старейшин никто и не знал и почему он беседует с видными сородичами.
- ... Вы же понимаете, что эта партия не за Вами, мой дорогой сородич. - мягким приятным, чуть приглушенным тоном вещал Беккет, отведя барона Сан-Фернандо к окну и с легкой полуулыбкой кивая на Примогенов: - Если Вы сегодня выступите с обвинением публично - они попросту съедят вас. Ведь согласитесь, нет такой лисы, которая ни разу не пачкалась кровью. Поверьте, они найдут самые смачные слухи и взрастят на этой почве такую химеру, которая поглотит всю Вашу репутацию.
- И что, мне просто проглотить эту обиду? - Барона распирало негодование: - Затаиться и терпеть? Они приходят в мой город, устанавливают свои порядки, теснят меня, а потом еще и убивают мое дитя!
- Презумпция невиновности появилась после Вашего рождения - это я знал итак, не нужно было напоминать своими словами сей факт. - Беккет покачал головой, изобразив разочарование: - Ваша резкость и напор сейчас сослужат Вам плохую службу и обратят против Вас всю Камарилью. Я же предлагаю быть осмотрительнее и провести сначала полное и тайное расследование, после которого обсудить его результаты напрямую с новым князем...
- А до тех пор виновный будет наслаждаться нежизнью?!..
- Но это лучше, чем обрадовать его собственным позором и крахом. Не выдвигайте необоснованных претензий, не вините Камарилью лишь за то, что это Камарилья, если не уверены в обратном.
- ...и поступить как трус?
- ...и поступить как мудрец, барон. Герои, которые не хотят героически погибнуть в конце, всегда идут в обход. Или вы не любите хэппи-энды?
На этом гангрел оборвал их беседу и, слегка поклонившись, молча отошел от Барона, оставляя того одного и давая возможность всё обдумать и взвесить. К сожалению, и к этому он давно привык, архонт не может сделать за других правильный выбор. Решения, а в особенности нелегкие, но верные, всегда должны приниматься самостоятельно. Еще одна грань заповеди - каждый сам за себя. А Беккету тем временем пора было присоединиться к старейшинам и расспросить их немного о предстоящей церемонии и о том, кто по слухам должен быть избран Князем Лос-Анджелеса.

К зданию отеля Empire подъехал автомобиль и остановился напротив входа. Дверь заднего сидения открылась и из нее вышел мужчина, одеты в довольно таки дорогой костюм иссине-черного цвета. Из под пиджака виднелись воротник и манжеты синей рубашки. Выйдя из машины, мужчина облокотился на свою трость и, поудобнее перехватив ручку кейса в другой руке, с ленцой окинул здание своим взглядом.
- Камарилья. - с едва заметной ухмылкой подумал Алан, - Как же они любят заседать в этих огромных зданиях, пытаясь подчеркнуть свое величие. А не зря ведь говорят, что чем больше шкаф, тем...
Свою мысль Дансирн не закончил и неспешно направился внутрь здания. Ему доводилось здесь бывать, благо 5 лет в городе не прошли зря. А сейчас предстояло узнать имя нового Князя. Того, кто поведет все это общество кровососов, носящих маски, в "светлое" будущее. - Как бы не на встречу рассвету, - отметил про себя Джованни, заходя в кабину лифта.
Потянулись длительные мгновения ожидания, "скрашиваемые" музыкой, играющей в лифте. Может кому-то она и нравилась, но лично Алана раздражала. На мгновение у него появилась мысль, что подобную музыку придумал кто-то из Малкавиан, чтобы она просто выводила окружающих из себя своим существованием. Как и сам клан безумцев. Однако, поразмыслить над этим вопросом времени не оказалось. Лифт остановился на нужном этаже и распахнул свои двери. Так что Дансирн решительно воспользовался этой возможностью избавиться от назойливой мелодии.
Сделав это, Алан отправился к дверям, ведущим в основной зал мероприятия и вскоре оказался там. Первым делом он окинул взглядом собравшихся, так называющих себя, сородичей. Роскошные наряды, пафос, лицемерие. - Смешать, но не взбалтывать и вуаля. Напиток столь прекрасный на вкус, сколько и отвратительно послевкусие. А с другой стороны, - Джованни изобразил почтительный полупоклон, приветствуя эту стаю шакалов, а затем посмотрел на компанию Анархов. - Свобода, равенство, братство. Как это мило... - Алан широко улыбнулся и кивнул этой компании. - Что меня буквально тошнит от этого.
Несмотря на свое мнение о большинстве собравшихся здесь, Дансирн никогда не высказывал его и всегда оставался внешне вежливым и спокойным. В конце концов, это можно было считать даже вопросом выживания. И, естественно, индивидуальный подход к каждому "клиенту". Без этого никак. Впрочем, сюда Джованни пришел не для болтовни о никому не важной чуши, поэтому он облюбовал местечко поближе к главной "сцене", между обеими фракциями, деловито подчеркивая свою независимость. По крайней мере на этот вечер. С выражением абсолютной невозмутимости на лице, Дансирн уселся на стул, поставив свой кейс на пол, между ног, и принялся ждать, не забывая поглядывать по сторонам.

Себастиан Лакруа прибыл в Лос Анджелес около трех недель назад. Все это время было занято знакомством с теми представителями камарильской элиты, которых он на данный момент не знал, а так же легкому, не к чему не обязывающему общению со старыми знакомыми.

Но ни тем, ни другим Лакруа не сообщал истинной причины своего появления в городе ангелов. Себастиан изучал настроения и анализировал слухи.

Поэтому сейчас "без пяти минут Князь" стоял, как и другие камми в зале, усердно делая вид, что, как и они, он понятия не имеет, кто же должен будет выйти из-за кулис на небольшую, но помпезно украшенную сцену. Фактически, Лакруа успел обойти весь зал и "погреть уши" и у этой группки, и у той...

Наконец, приняв решение, что в зале достаточно людей, и томить ожиданием публику ещё дольше будет уже невежливо, Себастиан сделал последний глоток из своего бокала, поставил его на хрустальный столик, и подал едва заметный знак дирижеру оркестра - пожалуй, единственному из всех собравшихся сородичей, который был поставлен в известность, кто будет "править балом" сегодня и... впредь.

Музыка стихла. Себастиан неторопливо поднялся по боковой лестничке на сцену, сохраняя на лице тень вежливой и слегка загадочной улыбки. Он подошел к микрофону, обвел глазами публику, и сказал:

- Еще раз добрый вечер. Мне кажется, сегодня я успел сказать эти слова чуть ли не каждому из вас, мои дорогие сородичи, но теперь я хочу произнести их вновь уже в качестве... нового Князя Лос Анджелеса, - Себастиан сделал паузу, позволив собравшимся осознать услышанное, - Я прошу прощения у тех, с кем встречался в эти дни за то, что не открыл этого сразу, но... надеюсь вы понимаете, что новичку легче освоиться в спокойной атмосфере, нежели сразу заявить, кто он и тем самым отдалить от себя тех, кто посчитает фамильярностью приятельскую форму общения с Князем. А так... мне кажется, что за эти две недели я успел и завести добрых друзей, и самое главное - не нажить себе врагов.

Себастиан улыбнулся чуть шире, давая понять сородичам, что это - вежливая шутка. Затем Князь назвал несколько фамилий из числа тех уважаемых камарильцев, чьи владения он посетил за это время, тепло поблагодарил их за прием, сопровождая впечатление об их семьях, увлечениях, домах оригинальными комплиментами.

Ну, что же... а сейчас, когда публика показалась Князю достаточно польщенной и успокоившейся после раскрывшейся интриги, Себастиан решил перейти к одному весьма важному и деликатному делу. Наморщив брови, он сделал вид, что его отвлекает некий шум из затемненного угла зала, где собрались представители анархов.
- Хм... было бы крайне удивительно НЕ услышать на нашем сегодняшнем собрании ропот недовольства "определенных" сородичей. Кто бы не оказался сегодня на том месте, где сейчас стою я. Но... Давайте узнаем, что же конкретно послужило причиной их негодования. Барон Сан Фернандо, это Вы? - Князь прищурился, словно пытался разглядеть кого-то из группы анархов, - Мне так кажется, или Вы действительно что-то хотите всем нам сказать? Прошу Вас, не стесняйтесь! Поднимайтесь сюда, на сцену и воспользуйтесь этим чудом техники под названием "микрофон"!
(>>>сотрудничество)

После обмолвки с Бароном, Алан подошел к тем, кого судьба сегодняшнего возможного судилища интересовала более прочих – к Ларсу и его ребятам. На их лицах была написана решимость и готовность к действию. И как наблюдают за ними прочие сородичи из зала, особенно поменьше возрастом – не с завистью ли?
Ларс оскалился:
- Ну и?
Он любил такие вот короткие, рубленые фразы в одно-два слова. Отступник-бруха наирафинированнейшего типа. Делает прежде, чем думает, а все что нужно, он передумал давным-давно и с тех пор прошло уже без малого сорок лет. Его сир не ошибся с дитенышем – резкий, фанатичный, преданный идеалам. В других сектах такого бы сторонились.
- Не он. Суда не будет. Когда церемония кончится, я скажу тебе, кто убийца.
Алан не оглядывался. Фанатичность фанатичностью, но ведь смекнет же, что убийца здесь и, чего доброго…
- Что? Как не он? А кто же?
- Один из его ребят. Не волнуйся, когда это кончится, вы с ним вдоволь позабавитесь.
Ларс кивнул. Извращенец-диаблерист еще пожалеет о содеянном. Но, кстати, слова старика не дурно бы проверить. Мало ли, старик врет или подставляет не того подопечного. Элементарно. После напыщенных речей претендентов на свято княжеско место будет возможность подобраться к парню… А вот и он. Чуть ниже Блэйза, лицо чем-то напоминает кошачью морду – такое же милое, хочется взять и погладить. Беседующая с ним дама из малкавиан, с длинными черными волосами до самой талии, как-то нервно теребила воротник и хмурилась. Алан про себя кивнул – можно не проверять. Это он. Малкавианка не просто нервничает, она ощущает исходящее от диаблериста. И не она одна – вокруг этой парочки как будто зона отчуждения.
- Позабавимся, еще как, - сказал Ларс и подмигнул Весельчаку-Джеку. Тот обнажил свою челюсть, демонстрируя превосходное состояние клыков. Алан шепнул то же самое неформальным главам остальных котерий. Не все соглашались, не все были сговорчивы. Но на то он и эмиссар, чтобы все в конце с ним согласились. - А мы тут тогда - зачем?
- Слышать и быть услышанными. Напомнить о себе. Посмотреть на того, кого они выбирут, может, подружиться с парой-тройкой несогласных...
- Политика, - проворчал Ларс.
Тем временем каммы и независимые, коих уже тоже прибавилось, как-то странно притихли. На сцену в другом конце зала вышел среднего роста сородич в костюме. Он начал говорить. Да, это был прирожденный лидер, печать вентру прямо-таки проступала сквозь его черты. Блэйзу даже послышались отдаленные раскаты боевых маршей, рокот литавр, под которые печатают шаг боевые колонны. Да, вести за собой сородичей вентру умели. Но, кроме этого, не умели более ничего. Поди разбери, его это слова или дань политическому моменту. А кто он такой и откуда взялся? Вот так всегда у камарильи: приходит вентру с улицы и говорит: я, мол, ваш новый главарь. И ни у кого даже язык не повернется возразить.
-   А так... мне кажется, что за эти две недели я успел и завести добрых друзей, и самое главное - не нажить себе врагов.
О да, конечно. Правда, у вас итак каждый враг каждому, но врагов ты не нажил, точно, точно. Просто часть примоген будет втихую готовит заговор, другая полезет дружить. И все будут зорко на всех глядеть, ловить каждое движение… Не мелковат ли ты для управления этой стаей друзей?
- Хм... было бы крайне удивительно НЕ услышать на нашем сегодняшнем собрании ропот недовольства "определенных" сородичей. Кто бы не оказался сегодня на том месте, где сейчас стою я. Но... Давайте узнаем, что же конкретно послужило причиной их негодования. Барон Сан Фернандо, это Вы?
Барон не напрягался. Да, публичной персоной он, может быть, и не являлся, но страха не испытывал и был уверен в себе на все сто.
- Мне так кажется, или Вы действительно что-то хотите всем нам сказать? Прошу Вас, не стесняйтесь! Поднимайтесь сюда, на сцену и воспользуйтесь этим чудом техники под названием "микрофон"!
Барон кивнул. Он был не сух и не толст, не высок и не низок. Вольные любили его за прямоту, честность и негасимый огонь в душе и глазах. Огонь, да, настоящее пламя. Он был тем, кто умел заставить принять непопулярное решение, умел навязать силой… ну а если сила плоховала, тогда в дело вступал эмиссар и убеждал, уговаривал, успокаивал, мирил… Не все сородичи анархов желают иметь хоть какое-то начальство, даже и Барона. Но ведь Барон не есть начальство, однако это предмет нудного философского диспуста.
Конечно, Джек не сдержался и предложил ответить вместо Барона. Лицо Алана тронула улыбка. Джек был, вероятно, старейшим и мудрейшим анархом, на которого Блэйз всегда мог опереться при разрешении разногласий между сородичами. Но вот с лидерским качествами у Хохотуна не ладилось. Кое-кто на его слова гневно зашептался, кое-кто – зашептался одобряюще. Еще одна разница сект: на своих собраниях вольные кричат в голос, никто не молчит. А эти, значит, предпочитают шепот внятному озвучиванию своей позиции. И потом удивляются от души: чего это старики к ним не прислушиваются?
Барон вышел вперед, учтиво поклонился, вышел вперед. Джек замолчал и стоял набыченный, скрестив руки на груди. Камарилья ловила каждое движение Барона. Они могут усмехаться, могут даже шутить насчет вольных, но добрая часть города до сих пор в их руках – и пусть попробуют ее отобрать.
Барон медленно прошествовал к сцене, взошел на нее. Он никуда не спешил – так хищник не спешит убивать свою жертву, но долго играет с ней. Сородичи камарильи недовольно шептались-  ясное дело. Жизнь какого-то сопляка, что такое? Мелочи. А нам еще свое стадо на предмет витэ обрабатывать – кончайте уже и да пойдем мы по домам…
Барон кивнул новому князю как старому знакомому, но тот прекрасно держал себя в руках, хотя в душе наверняка пожелал Барону полной кончины.
- Доброй вам всем ночи, дорогие сородичи. Я рад, что мне сегодня доверили прикоснуться к этой… штуке и ценю чувство юмора вашего нового Князя. Однако нас сюда привело важное дело. Мы пришли не за тем, что бы играть в ваши выборы, мы пришли - за справедливостью… Мы намеревались потребовать правосудия и заставить одного из вас заплатить за содеянное.
Гневные ропотки и смешки в рядах сородичей камарильи. Странно, почему эти храбрецы не подойдут поближе и не выскажут все это в лицо нам, подумал Алан.
- Однако мы опирались на неверный источник. К сожалению, слухи – это только слухи. Что – слова? Слова - ветер. Мы вынуждены признать, что не знаем, кто убил нашего друга и товарища, мое дитя. А тот, кто ввел нас в заблуждение, больше так делать не будет.
Барон обвел каммов взглядом – ну что, мол, есть у кого что возразить? Было видно, что монолог ему не привычен. Но таковы нравы врагов, что поделать.
- А с вами, Князь, надеюсь, у нас будут вполне соседские отношения. С вашим предшественником было именно так. Мы уважали его, а он – нас. Думаю, что все соглашения между нами и вами следует оставить в силе. Но мы к этому еще вернемся. А пока позвольте мне занять место рядом с товарищами.
Барон спустился со сцены так же подчеркнуто-медленно, как поднялся на нее.
Анархи кивали, но надо помнить, два анарха - три мнения, потому кое-кто и ворчал. Алан прекрасно понимал их. Он учил их выжиданию. Рано или поздно – их час пробьет, а пока надо твердо, но без перегибов, гнуть свое.

- Вы видели нового князя? Вот тот приезжий француз.
Князя? Проследив за взглядом тореадора, Максимиллиан кивнул, подтверждая, что видит и готов слушать дальше. Этого настойчивого вентру, тремер имел  честь видеть раньше. В каппелу мог войти любой, но не факт что он выйдет обратно или пройдет дальше коридора. Тремеры не изверги и не бросаются на гостей, со всем радушием встречая их на пороге и провожая в дом. С фанатизмом вивисектора прикидывая, по каким банкам лучше устроить дорогого гостя, чтобы тому было комфортней.  Отношение к извергам у тремера было крайне негативное, как следствие из этого следовали все остальные суждения и прочие мысли. Но речь сейчас была не о них, о вентру которого тремер в первый его визит долго и упорно водил по дому, устроив своеобразную экскурсию по коридорам капеллы, но сам так и не вышел на встречу, будучи занят другими срочными делами. Этого вентру свалившегося как снег на голову регент к себе не приглашал, в лицо не знал, и бросать все ради него не собирался. Тогда Лакруа еще не объявил себя Князем. С ним пришлось встретиться позже, слишком настойчивым оказался вампир.
- Можете себе представить, регент? Признаться, я думал выбор падет на вас, а они ставят над городом неместного молодого вентру! Я бы на вашем месте возмутился - будьте уверены, вас поддержат. Здесь почти все понимают, что сложную ситуацию в Лос-Анджелесе не разрешить иностранцу.
Если верить словам старейшины не все примогены одобряли сделанный выбор в пользу вентру. Одновременно из них никто…..никто же? Украдкой оглядевшись, Штраус утвердился в собственном мнении. Никто не спешил выступать против новоявленного Князя. Подговорили старейшину тореадора говорить за них или тот плетет свою паутину и прикрывается остальными? Политика непроходимые дебри. Пока говорил Лакруа, все молчали, будто ждали когда тот самый камень, упадет с горы и спустит за собой лавину.
От себя Тремер мог сказать лишь, что он хотел власти, но откровенно метил не в Князи, а в Лорды. Что значит власть в одном городе по сравнению с властью над несколькими штатами и десятком капелл, не говоря уже о знаниях которые открывают перспективы стать Лордом.
Выступающих регент слушал с непроницаемым выражением на лице. Он ни с кем не советовался, всецело полагаясь на себя.

- Милейший, а что же помешает старикам не гундеть за вашей спиной? – Крайне вежливо поинтересовался тремер у анарха. Все хорошо, только поверх линз очков мелькнули глаза, в этот момент сравнимые только с дулами пистолетов. Конечно игнор – лучшая стратегия, но раз промолчишь, два и эта немытая шпана утвердится в собственной безнаказанности, беря во внимание и то, что так называемый Князь пропустил слова пирата мимо ушей. Ставить условия надумали, понятно, что ничего хорошего от брухи никто из камарильцев не услышит.   В тоже время слова тремера были призваны донести до сознания вентру одну простую истину – не все согласны с его назначением на новую должность. Попытаться придержать язык примогенам мог только Князь. Как нож, сквозь масло, пройдя сквозь ряды камарильцев, Штраус оказался в первых рядах, плетя свои сети.
Новая кровь, взгляд со стороны  - Макс отчасти понимал причины, почему вентру был назначен на эту должность. Так же он понимал, что демонстрировать собственное несогласие с чужим выбором   то же самое, что кинуть анархам сладкую кость, но что поделать? Сейчас или никогда.

- Мы вынуждены признать, что не знаем, кто убил нашего друга и товарища, мое дитя. А тот, кто ввел нас в заблуждение, больше так делать не будет.
Ясно в городе вампиры не досчитаются своих, пустив пыль в глаза, анархии будут вершить собственное правосудие, заметая следы. Сомнительно, что они отступят от собственных намерений. Главное убедить в этом Камарилью, остальное дело техники. Кто их информатор?
- А с вами, Князь, надеюсь, у нас будут вполне соседские отношения. С вашим предшественником было именно так.
Ну и где теперь старый Князь? Философски рассудил тремер. Используй он прорицание сейчас и должно быть, аура Себастиана засветилась багрово-красным свечением счастья.
Нет, вопросы надо решать по мере их поступления, а не копить, надеясь, что все само собой разрешится. Оно, конечно, разрешится, но результаты могут никому не понравится.
- Если же вы ошиблись и ваши подозрения лишились почвы, не угодно ли вам извиниться перед одним из нас за ваши подозрения дорогой барон? Как вы сами обмолвились вы за справедливость. 
Не вступая в открытое противостояния, пока только проверяя как будет действовать новоявленный Князь, тремер не отрицал что заветные слова; я не согласен… – вскорости могут прозвучать в этом зале. Почему до сих пор не прозвучали? Вентру был симпатичен тремеру, невольно регент проникался к нему уважением, при этом  стараясь исходить из собственных интересов.

В черно-белых рядах клановцев Штраус выделялся насыщенным красным пятном. На прием регент капеллы появился почти в аналогичном костюме, в котором его можно было увидеть в любой другой день. Разве что в галстуке ручной работы красным огнем горела булавка с каплей рубина на головке. В остальном же черный туфли с узкими носами, подогнанный по фигуре костюм цвета шоколада, багрово-красная рубашка и галстук с  жилеткой на два тона темнее ее. Знавший Штрауса легко мог обнаружить его в толпе, будь на то его желание. Особенно если добавить к этому списку лишенную намека на волосы голову и очки на носу.
- Доброго вечера, Регент Штраусс.
- И вам того же примоген Граут. – В тоже манере поприветствовал Макс подоспевшего доктора. - Как много вопросов.
Подметив очевидное тремер замолчал,  пытаясь понять, был ли здесь малкавиан раньше или прибыл только сейчас. Тогда получается, Штраус не последний из примогенов кто прибыл на прием. Вопросов же действительно было много, и мужчина предпочел ответить сперва на самый безобидный из них. Говорил он негромко, но особо не скрывался, учитывая, что остальные примогены разместились не так далеко от них, толпа напирала сзади, следя за событиями на сцене.
- Дела идут, вопросы решаются. В нашем маленьком мире все гораздо проще, но достаточно выйти за его двери и попадаешь сюда. – Заверив малкавиана и заодно случайных слушателей в успешной работе Капеллы, Штраус покривил губы в улыбке, предпочтя дать остальным возможность самостоятельно додумать его слова. – Надеюсь ваши дела, не хуже чем у меня в Каппеле.
О Лакруа Максимиллиан говорил меньше, не успел всего надумать. Когда он в первый раз увидел, тремер не рассматривал его в качестве Князя, а теперь пытался наверстать упущенное.
- Он молод, амбициозен и как все вентру стремится себя показать. – Макс предпочел ограничиться скупой характеристикой Князя, следя за языком. Не переставая думать о будущем, тремер не был обманут беззаботным тоном Алистера. На последний вопрос, оказалось, ответить гораздо проще, чем изначально думал тремер. – Его привело сюда новое назначение.
Какой вентру в трезвом уме и доброй памяти откажется от власти? А вот пути достижения власти – это отдельный вопрос. На приеме лучше не углубляться в подробности.
- Вас устраивает его кандидатура на должность Князя?
В свою очередь задал прямой вопрос Максимиллиан, мысленно он пытался вычислить тех примогенов которых Лакруа записал в списки своих друзей.

Алан про себя кивнул Барону – тот, в целом, все сказал правильно. Можно было бы еще добавить про нравы камарильи и в очередной раз некоторые, самые честные из ее рядов, прислушаются, заронят сомнения – а со временем, глядишь…
Барон остановился, услышав «вежливую» просьбу колдуна насчет извинений. Собственно, с этой персоной никто из вольных церемониться не собирался. При первой же возможности - познакомить напыщенного консерватора с огнем или солнцем, да вся недолга. Вот кому Алан бы не покивал – вроде и власти у тебя хватает, но нет, надо показательно играть мускулами. Примоген, а ведет себя хуже последнего из клана брухо. Барон просто одарил колдуна взглядом  - мол, что с тебя взять. Весельчак же в ответ на слова колдуна высказался тише, но куда менее прилично – и стоявшие рядом товарищи не удержались от смеха.
Вольные встретили своего старшего одобрением. Хотя, конечно, не все. Барона окружили, высказывая одобрение и кивая.
- Да, и кстати... Возможно, определенной информацией обладает и наш Шериф. Лично я еще с ним не говорил, но уверен, что он где-то в зале.
Ларс, вроде как успокоившийся, снова заиграл желваками. В принципе, он может наговорить и лишнего, но Гадюка был его другом, членом его отряда – кто все эти камми такие, чтоб его судить? И кто такой сам Алан, чтоб ему указывать?
- Я скажу, - пророкотал бас Ларса. Вот кому никакой микрофон не нужен – итак громкость что у твоего динамика. Сородичи, разбившиеся было на кучки по интересам, обратили на вольных свое внимание. Ларс распрямил плечи. Рубашка на нем видала и лучшие времена, но она была его своеобразной гордостью. В будни, на охоте, Ларс обходился кожаной жилеткой и джинсами с обрезанными штанинами к которым не иначе как для красоты была привешена цепь для ключей (какие ключи, ведь Ларс обитал на чердаке одного заброшенного дома, служащего пугалом местному населению и не иначе как по воле Каина до сих пор не снесенного).

Отредактировано Alan Blaze (2013-01-14 00:46:14)

Штраусс, старый проныра, как всегда был осторожен и сдержан в своих ответах, но вот сам вопросы он, иногда, задавал напрямую, будто снег на голову.
- Вас устраивает его кандидатура на должность Князя?
- Регент Штраусс, Вы же знаете, что не нам судить о решениях совета и не нам указывать Архонтам и Юстициариям, что делать правильно, а что нет, - так же осторожно и уклончиво ответил Примоген, но потом продолжил более тихо, так что бы его слышал только Регент - Тем не менее, с такими назначениями я бы держал ухо востро. Ибо подсказывает мне мое безумие, что мы ещё хлебнем лиха с этим напыщенным князем.
На лице Малкавиана играла легкая улыбка, а во время общения с Максмилианом, он моргнул всего только один раз, все остальное время держа глаза открытыми и не мигающими. Взгляд, как всегда, выглядел пусть и безумным, но разумным и расчетливым. Кто-то может и не принимал клан Детей Луны всерьёз, но многие боялись их безумия, ибо мало ли что они могли выкинуть. Граут, будучи психологом и Сородичем, который очень любит различные загадки и прочие испытания логики, всегда старался занять чем-то голову. Но последнее время недовольство князем превратилось просто в идею-фикс.

Отредактировано Alister Graut (2013-01-14 11:00:18)