Двумя часами ранее…
Виктор Иванов закрыл за собой металлическую дверь диспетчерской и снял кожаную куртку, которая не сходилась на его объемном пивном животе. Сунув шапку в рукав, а верхнюю одежду повесив на крючок вешалки, он поднял шелестящий пакет с пола и поставил на стол. Сегодня его рацион будет не густой: колбаса молочная, хлеб, приготовленный заранее салат с крабовыми палочками и пол-литра водки «Joss». Конечно, такой алкоголь не шел в сравнение с советским, но другого, в Свободной Стране было, не найти. К тому же, она стоила чуть больше, чем обычная, следовательно, паленой могла и не быть.
На ночные дежурства Иванов ходил не потому, что было нечего делать (мужчина он был холостой), а из-за недостатка средств. Лишняя подработка обещала ему несколько больше, нежели тот «царский» ужин, который ожидал сегодня. Ситуацию усугубляло еще и то, что Серб на этой неделе не звонил.
К слову о Сербе. Звали однокашника Виктора Григорием Владимировичем Мерзлюкиным и в нынешние, тяжелые времена, тот приходился правой рукой Русской Мафии на просторах Лос-Анжелиса. А так же хорошим другом нашему герою.
Оба они попали в Соединенные Штаты во время развала СССР. Страна пришла в упадок, и скорые действия власти ничего не сулили простому люду. Ельцину, конечно, Виктор доверял, был тот харизматичен, но вот надежд касательно себя – не питал. День за днем, и во время одних из посиделок, Серб, тогда еще звавшийся по имени, спросил:
- Витька, ты сколько это будешь терпеть?
- Ты о чем, Гриша? – ответил вопросом на вопрос Иванов, наливая в стопку самогона.
- Да о том, что ты штаны просиживаешь, в этой… России. Давай с нами, с ребятами за бугры. В Штаты!
- Ох, Гриш, не говори ерунды. Я человек русский, рабочий. Куда мне в Америку-то? Не смейся.
- Я и не смеюсь, - запротивился Мерзлюкин, морщась после выпитого стакана, - Ох, хорошо твоя матушка гонит, ой хорошо… - занюхав спирт пуховиком, Григорий продолжил агит-работу, - Ты сам, Вить, подумай: сколько тебе тут платят? Копейки. Сколько ты работаешь уже? Лет семь. Баба у тебя есть? Нету. Тебя здесь ничего не держит. А там, - он развел руки, уже чувствуя тепло в груди, - Свобода, брат. Свобода! И деньги брать будем, и жить как цари. Я тут узнавал, по твоей профессии, зарплата – такая же, как у нас у депутов. Честно!
- Да не ври, не может быть, что бы как у депутатов! – со смехом отозвался, наполняя «еще по одной».
- Клянусь! – Гриша перекрестился, - Витька, давай, соглашайся. Чего тебе в этой дыре до старости куковать?
- Гриша. Не могу я. Долг на мне висит. Да и Любка косо смотрит, хороша же девка, - стал оправдываться, теша себя иллюзиями и проблемами осесть на месте.
- Ой Витек, ой дурак… - помотал головой собутыльник и влил в себя очередную стопку, предварительно чокнувшись, - Люба с Колькой шашни крутит, не будет у тебя ничего с ней, а то, что глазки стоит – то тебе и ответ. Гулящая она. Все знают. По поводу долга, ты не переживай, у нас уже деньги есть. За тебя мы заплатим. И поедешь с нами. Мы же друзья, как-никак.
- Точно?
- Точно.
Иванов наполнил рюмки. С несколько секунд он смотрел на мутную поверхность самогона и думал. Думал и делал выводы. После чего поднял стаканчик и сказал тост:
- За русских в Америке!
Григорий заулыбался, звякнул стеклом и они выпили.
Попав в Страну Свободы, Виктор был удивлен. Бывший Советский Союз и в подметки не годился этой стране. Как и говорили. Десять приезжих ребят пылали надеждами устроить свое будущее.
Прошло пять лет. И жизнь показала, к чему приводят мечты. Как оказалось позднее, половина друзей сразу же взялись за любые возможности заработка. А вторая, среди которой был Гриша, решили пойти по опасной дорожке. Рэкет, вымогательство и прочее.
Иванову это не нравилось. Он не хотел связывать свою жизнь с криминалом, о чем и сказал Сербу. Друг детства его понял и потому перестал предлагать присоединиться к бизнесу. Правда, Виктор всегда был человеком мягким, добродушным. И потому на некоторые просьбы все же соглашался. Где-то свет отключить, где-то подстроить чего-то. Это не составляло труда.
Вот так вот, от случая к случаю, Серб и выделял Бородачу (звали так электрика из-за густой бороды) средства на жизнь. А тот, в свою очередь, не возражал. Деваться уже было некуда.
Сегодняшнюю ночь Виктор решил провести перед телевизором, надеясь, что не будет звонков. А потому, он достал из ящика самодельную антенну, держащуюся на скотче и добром слове, и присоединил к старенькому ящику, в который уже был воткнут кабель с выходом на поверхность.
Покрутив настройки туда-сюда, Иванов ловил канал за каналом, пока уши не согрела родная русская речь диктора. На дрожащем экране появилось изображение футбольного поля и бегающих людей.
«О, футбол!» - обрадовался электрик и сел за импровизированный столик с салатом, бутербродами и бутылкой водки. Давно он не смотрел и не болел за своих. В Америке не было такого спорта, динамичного, правильного. Даже ностальгия пробрала душу иммигранта.
Переглянувшись с телевизора на бутылку и обратно, Иванов решил для себя: забьют – выпьет. Нет – значит нет.