Южный Лос-Анджелес - пересечение западного Вернон и южного Нормандай авеню.
Тротуар перед "Bles - Sed Love Entertainment" (видеопрокат) и "Caliman Medical Services" (аптечный пункт).

Южный централ - это отдельное царство на карте Лос-Анджеллеса. Сунуться туда без приглашения или сопровождения - всё равно что подписать донорскую карту, прихватить пузырь какого-нибудь дешёвого виски и поиграть в салочки с билбордами на автостраде. Хотя, на самом деле, не всё так страшно. Найти подход к местным жителям возможно, если хорошо постараться. Большинство признают исключительно власть сильнейших, и этот статус надо заслужить. Причём, быстро. Пока голова не оказалась в ближайшем мусорном баке под задорное улюлюканье окружающих. И это был бы самый лучший вариант развития событий.
Половина третьего ночи. Фонари горели через один, пустые пакеты из-под чипсов вдумчиво перекатывались с одной стороны улицы на другую, даже в южном Лос-Анджелесе не так много любителей прогуляться под луной в гордом одиночестве. Не считая тех, кто отлично ориентируется на местности.
Относительно миловидная блондинка в рваной майке, с не слишком аккуратным начёсом и полупустой бутылкой в обнимку вывалилась из дверей видеопроката, в подвале которого расположился небольшой кружок по интересам, усаживаясь на пластиковую бочку перед входом, и вдумчиво уставилась в даль. Для неё это была одна из тех паршивых ночей, когда, хоть волком вой, а толку - ноль. Алкоголь её новое не-мертвое тело брал плохо, курево помогало хреново, а забыться можно было только присосавшись к шее какого-нибудь нарика. Но ни нариков, ни пьянчуг в радиусе видимости не наблюдалось, а искать таковых она была явно не в настроении. Блондинка устало затянулась от бесполезного косячка, скорее по привычке.
- Ты что взгрустнула, любовь моя? - мексиканец нарисовался, буквально, из воздуха, заставив девушку радостно подпрыгнуть на месте, едва удержав в руках бутылку.
- Твою мать! Ты охр*нел совсем? - блондинка по-удобнее перехватила тару. - Чего тебе? - вяло поинтересовалась она.
- Беспокоюсь о рахат-лукуме моего мозга. - мексиканец продолжая улыбаться во всю свое свои белоснежные зубы, прислонился плечом к стене. - Ты сегодня, прямо, тише воды, ниже травы. Случилось что? - участливо поинтересовался он, всем своим видом изображая сочувствие и переживание.
- Отвянь, Хавьер. Всё в норме. - буркнула она, ещё раз прикладываясь к бесполезной, в общем-то, бутылке. - Воздухом подышать выползла. - и кому какая разница, что непосредственно дышать она перестала года два назад. Девушка щелчком отправила окурок куда-то в даль и устроилась по-удобнее на бочке, демонстративно игнорируя мексиканца. Но того таким давно было не пронять, на любые драмы у Хавьера имелся железобетонный иммунитет, хотя поиграть на радость публике он всегда был рад. Даже если публика в данный момент присутствует в количестве всего одного зрителя.
- Ну-ну, любовь моя, такая дивная ночь, а ты обнимаешь бутылку вместо меня. - мексиканец состроил печальную морду лица. - Пошли внутрь, по-обнимаемся там. К тому же Сэм явился, надо послушать, что он скажет, пока нелёгкая не занесла его ещё куда-то.
- Сэм-то? Да из него клещами слова не вытянешь, только пыриться на тебя будет, как на кусок мяса, дикарь чёртов. - мадам сегодня явно была не в духе. Женщины, что с них возьмёшь.
- Он из Даунтауна вернулся. - уточнил Хавьер, уже без своих многочисленных улыбок. Услышав это блондинка даже с некоторым любопытством покосилась на него. - Говорят, страсти накаляются, малышка. Так что держи хвост пистолетом, будет весело. - мексиканец легко щёлкнул девушку по носу, мол, нечего сопли на уши наматывать, но та только отмахнулась. - Ну, как хочешь. - Хавьер пожал плечам, явно не собираясь упрашивать и уговаривать по-второму кругу. Надо бы вернуться в подвал, да, действительно, послушать, что Сэм может сказать. Этот гангрел был тем ещё молчаливым кадром, но когда решал открыть рот - говорил исключительно по существу.

Оба ночных "посидельца" разом вскинулись, когда на улице показалось явное шевеление. Хавьер оттолкнулся от стены, которую до этого момент так старательно подпирал, и сделал шаг на встречу выгрузившегося из машины господина. Господин, тем временем, уселся по-удобнее на капот и выдал реплику, явно демонстрируя, что невинная беседа парочки стала достоянием нации. Вот, кретины, не могли сначала проверить, есть ли кто-то в поле видимости. Хотя никто из них, вроде бы, ничего особо важного сообщить пространству не успел.
- Слышь, дедуля, ты кем, вообще, будешь? - барышня, судя по всему, никогда за словом в карман не лезла. Жаль только, не научилась фильтровать свою речь. Мексиканец как-то устало покосился на блондинку.
- Ша, малышка. - шикнул он на девушку-каитиффа. Экий контраст с предыдущим расшаркиванием. Хавьер несколько подозрительно покосился на мужчину, он не видел его тут раньше. Мексиканец уже лет пять как относительно тихо-мирно обитал в этом районе, прекрасно зная всех мало-мальски выдающихся анархов по имени, заслугам и в лицо. Хотя Хавьре и был, всего лишь, тореадором-неонатом, но умение анализировать ситуацию всегда являлось его первостепенным достоинством. - Зависит от фазы луны, дня недели и пола того, на кого падает взор нашего доблестного Сэмюэля. - отозвался Хавьер после небольшой паузы и с улыбкой пожал плечами, мол, в этом городе обитает множество выдающихся личностей, всех и не упомянуть в такой кутерьме. - Вы по делу, сеньор, или просто мимо проезжали и решили почесать языками с ночными прохожими? - чинно поинтересовался он, прекрасно понимая, что пока не выяснит, что этот кадр тут забыл, не успокоится.
Тем временем в глубине видеопроката что-то звучно грохнуло, послышались сначала маты, а потом и откровенный ржач.
- Ёб*анный пиз*ец! Какой убл*док наставил тут этих зло*бучих полок?! - блондинка тут же подорвалась на месте, рванув в глубину зала, видать, хотела посмотреть внимательнее, из-за чего весь сыр-бор. Её не интересовали странные и любопытные ночные прохожие. Хавьер, наоборот, даже не отреагировал на шум, продолжая сверлить угольно-чёрными глазами мужчину, ожидая ответа.

На посторонние шумы мужик тоже не спешил реагировать. Одно из двух, либо старательно фильтровал информацию поступающую из окружающей среды, либо ему что-то было нужно конкретно от Хавьера. В последнем, правда, мексиканец солидно сомневался. Тореадор не успел ещё настолько солидно наследить в истории города, как человеческой его части, так и со стороны сородичей. Хотя было дело, приторговывал кровью наркоманов, сидящих на галлюциногенах, но завязал, получив подзатыльник от местных власть-имущих.
Хавьер откровенно хохотнул, слушая "вдумчивую речь" этого товарища. "Понятно. Очередной гастролёр". - Лос-Анджелес - город больших возможностей, сюда хронически налетают умники с целью выкачать свои права из местных. Да только умники приходят и уходят, а местные остаются.
- Вижу, что не местные. - мексиканец ухмыльнулся, привалившись обратно плечом к стене, уже куда менее настороженно рассматривая мужика, нарисовавшегося на пороге. А зря. - Что-то ты любопытный очень. - коротко заметил Хавьер, тонко намекая на толстое обстоятельство, что любопытных нигде не любят. Слишком хорошо местное население усвоило на подсознательном уровне, что информация правит миром. - Зашибись, ты конкретизируешь. - в очередной раз хохотнул он, явно ощущая себя в более выигрышном положении, по отношению к мужичку. Хавьер-то не первый год отирается в этом районе, уже знает что к чему, а этот гастролёр - в полной информационной заднице. Наверное, не стоило так поднимать собственное самомнение. - Какая именно? - чего уж тут, суть вопроса мексиканец точно не уловил. Войнушки тут бывают разными. Например, латиносы начали отвоёвывать местечко под солнцем в мелких клубах Монтебелло. За что уже десятка полтора получили по дыре в жизненно важных органах, для дополнительной вентиляции.
На самом деле, отвечать на поставленный вопрос Хавьер даже не собирался, но не хотел отказывать себе в удовольствии немного поводить гастролёра за нос, да гуру по-изображать. Для самолюбия полезно.
И только тореадор собирался открыть рот да отправить мужика куда-нибудь проветриться, может даже местечко для релаксу посоветовать, как в зале видеопроката опять что-то грохнуло.
- Хавьер! Ты чё застрял там?! - и кто-то вежливо поинтересовался таким длительным отсутствием товарища. А потом из дверей вполне натурально вывалился пацанёнок, на вид, лет семнадцать-девятнадцать с копной не очень чистых, но зато зелёных, дредов. - О, здоров, дядь. - заметил-таки, что Хавьер на улице отирается не в гордом одиночестве, видимо, блондинка решила не распространяться, о любопытном мимопроходящем дедуле. Или ей просто было насрать. - Хавьре, гляди! - пацан гордо потряс перед мексиканцем банкой с опилками. - Достал-таки. - и был чрезвычайно горд собой, в честь этого нехитрого достижения. - Играть будешь?
- Отвянь. Делать мне больше нечего. - мексиканец только отмахнулся, уже собираясь развернуться и уйти в глубину зала. Но тут пацан глянул своими блёклыми глазками на подкатившего к ним на огонёк гастролёра.
- Эй, мужик.. а ты играть будешь? Нам тела не хватает для ровного счёта. - Хавьер выпучил на пацана глаза и мгновенно отвесил тому подзатыльник. Чуток быстрее, чем это сделал бы обычный человек.
- Малёк, не дёргай солидных людей. - и с подозрением покосился на мужчину.

Чем дальше мужик перемещался, тем больше становились глаза пацана, когда он ещё и руки решил тому на плечи уложить, Малёк вылупился на него так, что рисковал обе гляделки потерять.
- Ты чего?.. - тихо пролепетал парниша, крепко сжимая ту самую банку из-за которой весь переполох и учинил. - Мужик, я полку на место поставлю, крест на пузе. А ваще сами виноваты, нехрен было так высоко ставить.. Я не специально, чесслово! - Малёк, слушая вдумчивые речи, явно понял их как-то по-своему, вот и решил отмазаться. На всякий случай, чтоб потом ещё разок на орехи не огрести.
Хавьре, наоборот, сощурился, уже готовый в любой момент уцепить что-нибудь по-тяжелее. Вот что значит, недооценивать собеседника, радуя своё чсв. Будет ему урок на всю оставшуюся не-жизнь. Хотя, горбатого могила исправит. Ну или свидание с рассветом, опционально - тесаком. Мексиканец быстро глянул на пацана, как бы он от него тут ни отмахивался, Малька любили. И за него готовы были глотки грызть. В самом, что ни есть, прямом смысле этого слова. Парниша попытался повести плечами, сбросить чужие руки, да не тут-то было. Мужик держал его крепко.
- Не дёргайся. - шикнул Хавьер на пацана, становясь плечом к плечу к нему и цепко глядя на "уже не гастролёра", прикидывая, как себя вести при данных раскладах. Мужик был сородичем, факт, ещё и очень недвусмысленно намекнул, а там и продемонстрировал, что церемониться с ними не собирается. Желание забить гостю ножку стула в грудину было почти физически ощутимым, да только Хавьеру голова была нужна не только, чтоб в неё кушать. Тореадор смекнул, раз мужик явился один, да ещё и, такой борзый, условия ставит, значит, у того козырь в рукаве имеется. Или он тупо блефует, распушив перед ними хвост. Хорошо бы второй вариант, да только рисковать не хотелось. К тому же, мексиканец в упор не догонял, что ему нужно. И это было плохо, очень плохо. - Какие тут могут быть тайны, мужик? - тореадор широко улыбнулся, клея из себя рубаху-парня, и кивнул на зал видеопроката, мол, окстись, тайны и в этой дыре. - Что ж ты сразу не сказал, что играть пришёл? - Хавьер решил выкинуть финт ушами, как говорится, не напором, так измором. - Пошли, ребятки там, наверняка местечко уютное подогрели персонально для гостей. - "Своими холодными задницами". - и панибратски хлопнул мужика по плечу, откровенно рискуя заболеть переломом лучевой кости, кивнул в сторону внутреннего зала. Мексиканец уже мысленно прикинул, что внутри сидят ещё три тела, включая блондинку, и Сэм. Сумарно с ним и Мальком - шестеро. На пацана, девушку и двоих других каитиффов рассчитывать не приходилось, сам Хавьер - неонат-тореадор - и такой же свежевылупившийся бруха. Зашибись ударный отряд. Одна надёжа, Сэм вмешается вовремя. Хотя гангрел предпочитал плевать на всех и вся, пока дело не касалось его лично, его драгоценных животных или его персонального понятия "хорошо/плохо".
- Обойдёмся без драм и драк, мы люди миролюбивые и цивилизованные. - елейным тоном выдал мексиканец, не слишком аккуратно пытаясь развесить лапшу на уши мужику.  - Милости прошу к нашему шалашу. - Хавьер сделал широкий приглашающий жест, аккуратно похлопал ладонью по руке гостя, мол, отпусти пацана, от него тебе толку не будет, и решительно направился внутрь зала.
Не очень стройные ряды с касетами, бобинами и даже виниловыми пластинками, изрядно портила здоровенная куча аппаратуры возле проёма, ведущего во внутренние помещения. Видать, именно эту полку Малёк и перекинул, пытаясь достать свою банку. Проём был завешен деревянными бусами, которые Хавьре и отодвинул, приглашая гостя топать следом, за ними располагалась лестница в подвал, а из подвала слышен был жизнерадостный ржач и тихий бубнёж сквозь какую-то ненавязчивую музычку. И именно в этом зале, с одиноко болтающейся под потолком лампочкой, сидели те самые ребятки, на который мексиканец так хотел бы рассчитывать, чтоб поставить на место зарвавшегося гостя. Правда, народ и в ус не дул, продолжая сидеть/лежать на паре диванов и кресле (одын штук), повёрнутых друг к другу вокруг низкого столика, который полностью занимал малость странный картонный макет непойми чего. Зато на стене красовалась здоровая плазма. На экране, с приглушённым звуком, диктор вдумчиво рассказывал об особенностях поведения гиен в естественных условиях. В большинстве своём, народ телевизор игнорировал, увлечённо переговариваясь между собой.