Для Араты день начался с пробуждения часиков этак в двенадцать. Сложно разглядеть, который час показывают расплывающиеся стрелки на доисторическом будильнике, если только-только продрал глаза. Особенно если проснулся не сам, а был нагло выдернут из какого-то странного пост апокалипсического недо-кошмара заунывной трелью телефона.
- Are! - пробормотал парень на родном языке, пытаясь понять, сколько у него рук и ног, и как именно это всё богатство умудрилось запутаться в одеяле.
Воистину, как он мог забыть отключить это проклятое чудо цивилизации вчера вечером? Даже скорее «ночером», ведь с вчерашней – с позволения сказать – работы, он пришёл в состоянии овоща и, добравшись до постели, тут же бухнулся пластом. Шуточное дело – весь день разгуливать по улице в костюме  какого-то супергероя, с кучей накладных «мышц», под которыми худосочному азиату было жарко как в сауне? Ну, если бы кто-то из знакомых мог узреть мрачную физиономию Мори за пластиковой маской, может и посмеялись бы. Самому Арате было не до шуток. С ним фотографировались мерзко хихикающие детишки, дергали за руки, норовили оторвать какой-нибудь кусок от костюма, а престарелые жительницы Города Ангелов, отчего-то находили особенно очаровательным ущипнуть беззащитного, наглухо упакованного в паралон и синтетику человека за мягкое место... Работодатель – владелец магазина комиксов – мягко намекнул, что использовать супергеройские силы, чтобы устроить взбучку нахалкам строго запрещено. Приходилось скрипеть зубами и про себя посылать каждого подошедшего к ростовому «супермену» словами, которыми среднестатистическому воспитанному японцу знать не положено.
Как бы то ни было, ему заплатили и довольно неплохо, пообещав перезвонить, как только появится «ещё работёнка».
В последнее время парень вовсе не выбирал, хватаясь за любую прибыльную работу, так нужны были деньги. Ежемесячная оплата за небольшую квартиру, которую он снимал у привлекательной, но очень неприятной в общении великовозрастной дамочки, истекала на днях. Оказаться на улице в обнимку со своей басухой и небольшим запасом шмоток – перспектива не самая приятная. К тому же, один знакомый продавал мотоцикл. С трудом удалось уболтать его отложить продажу на месяцок-два, пока нужная сумма окажется в кармане.
Тем временем, выпутаться из одеяльного кокона удалось. Трубка веселенького, ярко-зелёного телефона оказалась у уха – дребезжание звонка прекратило насиловать уши, слава Джаггеру.
- Вы говорите с автоответчиком Супермена. Меня сейчас нет, но вы можете оставить соо...общение после сигнала, - монотонно пробурчал японец, разбавив фразу смачным зевком.
- Эй, Ра, не валяй дурака, - громче, чем надо, проверещал из трубки сомнительно знакомый голос. Пол, его знакомый звукач из студии через дорогу.
- Биииип! – перебил парень, хмуро покосившись на зашторенные окна и нашаривая ногой комнатные тапочки.
- Окей, если тебе не интересно, что одна клёвая группа сейчас катастрофически нуждается в басисте, то я...
- Во всех крутых группах уже есть басисты, - философски изрёк представитель вымирающего класса музыкальной братии. – Потому что крутых групп раз-два и обчёлся.
- Ну вот, тебе повезло. Одна крутая группа дала бессрочный отпуск своему басиле. Прослушивание уже полным ходом идёт. Руки в ноги, гитару в зубы и полетел.
- Японец – птица гордая... - громко шаркая тапочками в виде фиолетовых собак, пробурчал Арата. Холодильник явил хозяину апартаментов свои скудные внутренности. Откопав среди сомнительных коробочек пачку йогурта, Мори хлопнул дверцей.
Не то, чтобы ему не хотелось найти себе постоянную группу. Просто... Парень уже давно утвердился во мнении, что постоянная группа категорически не хочет найти его. Были в городе толковые ребята. Но прибиться ни к каким не получалось. Лысые бородатые качки скорчили кривые ухмылки при виде худого и мелкого азиата и откровенно высмеяли масть его красотки-гитары. Почувствовав себя Д’Артаньяном, защищающим честь своего престарелого коня, японец выдал бородачам импровизированное и очень заковыристое соло, схода переделанное из одной песенки восьмидесятых и гордо удалился. Потом какие-то панки резко отбили желание вообще брать в руки гитару – стоило им только объявить свой девиз («Играй грязно, делай шум!») и начать обсуждать будущий имидж бас-гитариста: «Колготки-сетка, платье в горошек и...» он не дослушал, сыграл им переложенную на бас Лунную Сонату и сбежал. Таких примеров было довольно много. Теперь-то что? Очередная попытка, или... Мори малодушно покосился на гостеприимную постель. Отпил йогурта.
Клубничный. Почти свежий...
Вздохнул. Почесал нос.
- Что за группа?
- Bad Luck.
- Впервые слышу
- То же мне, великий знаток!
- Это у них на вокале тян?
- Ей это не скажи, забьёт шпильками, - фыркнула трубка.
Откуда-то из глубин подсознания всплыла полезная информация: группу расхваливал один владелец клуба, ставя в пример каким-то новичкам. Дескать, зал порвут напалмом, звучание чистое, гитариста благословил Хендрикс, драмера – Бонэм, а вокалистка уделает Кортни Лав. Мда, ядерная смесь. Это как Биттлс, послушай сам, не проси друга напеть. Надо было посмотреть на этих благославлённых.
Однако женский вокал был одним из критериев, по которым японец определял, станет ли слушать группу. Так вот, не стал бы... Снова покосился на постель, вспомнив то дивное ощущение подушки под щекой и одеяла на ушах. Почесал всклокоченную шевелюру...
- Куда идти?
- Давно бы так!

Как оказалось, место для прослушивания ребята  выбрали не столь удалённое от его апартаментов. Всего-то пару кварталов. Так что уже через пятнадцать минут Арата Мори спорым шагом несся на прослушивание, закинув чехол с гитарой за плечо и корча непередаваемые гримасы, когда солнце успевало засветить в глаза. Очки он, конечно, забыл. Если эти... Bad Luck и в самом деле так круты, как про них говорят, попробовать стоит.
Клуб N встретил гостеприимным шкафоподобным охранником, недобро посопевшим с высоты своего роста и продолжавшим сопеть в затылок, провожая кандидата по длинному невзрачному коридору для персонала. У двери в – вероятно – зал переминалась небольшая разношёрстная компашка басистов. Новенький был встречен неоднозначно – знакомые хлопнули по плечу, незнакомые скорчили физиономии, кто-то вздохнул и вовсе решил удалиться. Арата прислонился плечом к стене, поставил чехол с гитарой на носок ботинка, чтобы не замарать о пол и, меланхолично порывшись в кармане косухи, извлёк из её недр большущий ярко розовый леденец в хрустящей прозрачной бумажке. Похрустел ею не спеша, и сунул трофей в рот, став ещё больше похож на мрачного, не выспавшегося шимпанзе.
Стоящий напротив Ронни Картер (сессионный музыкант, выпускник консерватории по классу виолончель, конформист и просто порядочный зануда) скептично созерцал конкурента с противоположной стороны коридорчика. Арата перекатил леденец за другую щеку и мельком оглядел свой наряд – не забыл ли штаны надеть? Не забыл. Ими оказались синие в серую полоску шорты чуть ниже колена, из-под которых торчали тощие волосатые ноги, переходящие с высокие потёртые ботинки с малиновыми шнурками (чёрных в магазине не нашлось). Косуха и майка с Мэрилин Монро, забытая месяца два назад его последней подружкой дополняли образ... Ну, «оно» нашлось на кресле, выбирать времени не было. Зато всё было чистым, даже пахло особым порошком из прачечной на углу. Взлохматив нечесаную шевелюру, японец мысленно махнул рукой – это только встречают по одёжке.
Звуки, доносящиеся из зала, тем временем, вызывали недоумение. За державу обидно, господа! Вот так и появляются не правдивые слухи об умственных способностях бас-гитаристов – кто в (относительно) здравом уме попрётся на кастинг, споро выучив пару песенок Sex Pistols и перемешав партии во время исполнения?
Наверняка, сидящие в зале музыканты уже ответили на сей вопрос: басист. А после могли глумливо похихикать.
Оставалось ждать.
И половины леденца не прошло, как кандидаты под дверью рассосались. Подхватив намозоливший ногу чехол, Арата толкнул двери и оказался в неярко освещённом зале клуба. Первой внимание привлекла блондинка, решившая при виде его помятой физиономии грохнуться с барной стойки. И чего туда полезла? Уж не вешаться ли на люстре решили несчастные судьи часом? Японец успел только выдать «эм...», прозвучавшее как «ы» благодаря конфете. Обошлось. Два парня (очевидно, гитарист и ударник) нервно дёрнулись ловить даму, но помощь ей не потребовалась. Более того, немало не растерявшись, девица уверила, что она в порядке и добавила, обращаясь уже к нему:
- Ну давай, играй что-нибудь, парень!
- Что-нибудь сейчас сыграю, - отозвался он и, оглядевшись по сторонам, обнаружил искомое – заветный комбик, в который можно было «воткнуться». Дело не заняло и минуты. Строгий чёрный чехол оказался на спинке кресла рядом с (судя по палкам) драмером, гордо являя миру ярко-сиреневый корпус его четырехструнной любимицы. Мори не спеша перебросил ремень через лохматую макушку, поправил, порылся в карманах, добыл медиатор с изображением Сэйлор-Мун и без «разбега» заиграл. Наверное, надо было выбрать нечто более металловое... Ну там, знаменитое соло Клифа Бёртона или совмещённые в одну тему несколько партий «Black Sabbath». Но азиат начал играть мелодию, которая ему не то приснилась, не то где-то слышал. В общем, это был откровенный бред в духе Супермена и его суперменской темы. Залихватски перекатывая леденец во рту, Арата разошёлся и начал пританцовывать, и плевать, что там думали остальные, его откровенно вставило – так бывает с музыкантами. Остановить их в такие моменты можно лишь одним способом – стукнуть чем-нибудь тяжёлым по голове.
Для наглядности:

- Что-нибудь сейчас сыграю, - Брайан скептически посмотрел на довольно «попугайную» гитару, что, как бы странно это не казалось, но весьма удачно вписывалась в остальной нелепый образ японца. Почему-то ему вдруг стало интересно ее звучание, ибо выдирать из такого «чуда» связные звуки не представлялось возможным. И пока Дин с интересом разглядывал эту странную гитару, парень уже закончил со всеми приготовлениями, и вооружившись цветастым медиатором, бодро «поскакал» им по струнам. А еще через мгновение просто вывалился из реальности, той самой реальности, где Ария удивленно таращилась на него, а Крис, совершенно ошарашенный, бесцеремонно тыкал Дина палочками в бок. Сам же Брай не мог отвести взгляда от этого цветастого медиатора, от нелепого японца, который напрочь уже забыл о том, что находится на планете земля.
Теплый, приглушенный свет скользил по глянцевым бокам инструмента, что являл такие звуки, от которых привычное ощущение электрического азарта медленно впивалось в позвоночник, запуская под кожу тонкие нити того самого будоражащего восторга, который прожигает буквально насквозь в те моменты, когда в голове звучит только музыка, а послушный инструмент становится продолжением этого бесконечного потока.
Переглянувшись с Крисом, и улыбнувшись Арии, Брай с удовольствием вновь вернулся к созерцанию странного нелепого японца, что жил сейчас своей собственной странной и нелепой, но от того еще более интересной жизнью. Дину уже давно было понятно по лицам друзей – они нашли того, кого искали. И в этом, на первый взгляд, бесполезном дне появился вполне себе яркий проблеск удачи. Брай улыбнулся, не глядя выдернув из рук надоедливого драммера его чертовы палки, дабы тот ему бок не продырявил. Впрочем, ворчание Криса быстро и неумолимо сошло на нет, и парень снова застыл, хлопая глазищами, размером с блюдца. Вот такой вот забавный, но безумно талантливый японец.
Когда же этот несуразный тип закончил свое «что-нибудь», Брайану весьма ощутимо почудилось, что и Ария и Крис смогли выдохнуть только сейчас, при чем, явно разочарованные тем, что «что-нибудь» так быстро закончилось.
Определенно, не желая более терять и минуты, Хейзи спрыгнула со стойки, да так, что Дин всерьез опасался за целостность ее костей. Девушка умела падать так феерично, что оставалось только гадать – как она еще умудрилась обойтись без каких-либо переломов. Впрочем, если серьезно, то Брай мысленно радовался до безумия тому, как часто у девушки ломались каблуки.
– Больше шансов избежать падения – так думал сам Дин, смотря на ее казалось бы хрупкую фигурку, на ее немного резкие движения, но не лишенные своей особой грации. На длинные волосы, что искрились тысячами тончайших золотых нитей в тусклом освещении клуба.
Где-то, в самом темном уголке сознания, что Брайан запечатал наглухо, шевельнулись те воспоминания, о которых хотелось забыть, и сохранить на всю оставшуюся жизнь. Парень еще помнил то ощущение прикосновения к этим волосам, запах кофе и сигарет по утрам, ее удивительный, завораживающий и немного растерянный взгляд. Ему посчастливилось увидеть Арию такой, какой её никто и никто, наверное, не смог бы увидеть. И эти воспоминания он хранил, как самое ценное, что ему пришлось пережить, отказавшись от них во имя свободы той, что так отчаянно ее искала.
– Где же ты раньше, черт тебя подери, шлялся?! – Брайан усмехнулся, подойдя к Арии, и заметив то, что и японцу уже перепало от неудержимой непосредственности Хейз.
- Супер! – выразила общую мысль девушка, разведя руками, – Меня зовут Ария Хэйзи. Это Крис – наш драммер и Брайан – лид-гитарист. – Крис ответил на представление, отсалютовав двумя пальцами, а Брай лишь сдержано улыбнулся, потирая ладонью место, куда пришелся «нежный» тычок Арии, - Думаю, справедливо будет, если мы покажем тебе, что можем мы. Заодно поймешь, что нам от тебя потребуется, если ты хочешь с нами играть.
Во истину справедливо, пусть парень знает о том, с кем связывается. Особенно это касалось милой и доброй малышки Хейзи. И как бы сказал незабвенный Крис, то пиздец к японцу подкрался незаметно. Но оба парня, не сговариваясь, решили оставить комментарии при себе, лишь улыбнувшись в ответ на восторженный взгляд Арии, чего пугать человека раньше времени. Вместо этого они благоразумно настроились на работу, Крис с шутливым шипением выдернул свои палочки из заднего кармана Брайана, и отправился готовить аппаратуру. Сам же гитарист взявшись за инструмент, водрузил его на плечо, затем отведя волосы привычным движением назад, расправил ремень. Закончив с приготовлениями, и дождавшись, пока драммер займет свое место, Брайан негромко сказал:
-Мы готовы, Хейз.
- Поехали, детки, разомнемся! «Make me wanna die». – уверенно скомандовала Ария, и Брайан привычно коснулся струн, играя вступление. Каждый звук, смешиваясь с теплым, тусклым светом, растекался по залу, и едва заметные пылинки, отблесками кружили в нем. казалось, будто сам воздух нагревается и дрожит, подчиняясь растущему натиску ритма.
- Take me im alive, never was a girl with a wicked mind, but everything looks better, when the sun goes down... – немного хрипловатый голос, никак не сочетающийся с видимой хрупкостью девушки вновь укутывал, звеня где-то в душе дрожащим переплетением нервов, и Брайан вновь смог почувствовать то странное ощущение, что рождалось ее голосом. Вибрация струн проникала сквозь кожу пальцев, и по тонким дорожкам вен распространялась по всему телу. Звук уже не был просто мелодией. Он будоражил, разжигал под похолодевшей кожей тысячи колючих огней, дрожью отдающихся во всем теле. Музыка – единственное, что способно сводить с ума. Единственное, что способно заставить душу и сердце дышать, замирать, и неистово нестись навстречу тревожащим звукам. А голос Арии лишь сильнее нагревал эти самые звуки, запуская их в тело острыми иглами.
Отбивая ритм ногой, и чуть морщась от того экстаза, который подкатывал к горлу несглатываемым комом, Брайан тряхнул лохматой башкой, и сквозь упавшие на глаза пряди посмотрел на Хейз. На какое-то мгновение некое подобие ревности шевельнулось, и нежно проурчав, несильно вгрызлось в сердце. Почему-то парню хотелось, чтобы она пела для него. Смотрела на него. И сводя с ума только его. В ответ на эту глупость, он лишь остервенело ударил по струнам, заставив гитару взвизгнуть в тот самый момент, когда сие требовалось. Его лекарство от невысказанных мыслей и чувств медленной пеленой скрывало уже дремавшую, пока еще слабую боль, рождая надрывное пение его гитары. Так было всегда. Музыкант не должен думать о том, что он играет, он должен чувствовать и сам становится инструментом. Тем пресловутым проводником, что связывает невысказанную мощь музыки, и средство ее звучания.
Закрыв глаза, Дин наклонил голову, пряча лицо за тенью черных волос, и только свет неизвестно как включившегося прожектора вырвал музыкантов из общей теплой темноты, слегка разбавленной чайного цвета проблесками тусклых ламп общего освещения зала.
Каждое слово, причудливо вплетающееся в звучание гитар и ударных, разрывалось в воздухе множеством искр. А может этот воздух был только в голове. Только в ощущениях. И именно там, они осыпались, плавя любое напоминание о реальности, впитываясь в него, и растворяясь. Резко. Жестко. Надрывно. И только…
- your eyes, your eyes...
И вновь шквал. Вновь дрожащее, колыхающееся марево раскаленного воздуха. Душно. Тесно. Не хватает места на этой сцене. Нет места в этом городе. Слишком тесен этот мир. Чувства и ощущения спасает взрыв. Тонкие холодные струны впиваются в кожу, звеня нервами. А тут….
- You make me wanna die – спокойное волнение инструмента. Тоскливое звучание. Медленная подготовка к новому взрыву.
Волосы тяжелыми прядями спадают на плечи, футболка липнет к вспотевшей спине, а  сердце, давно метавшееся в сумасшедшем ритме музыки, едва ли не разбивается о ребра в клочья, а где-то впереди мелькает размытый образ того, кто был единственным зрителем. Внезапно Брайану от чего-то захотелось, чтобы и японец чувствовал все то, что происходило с ними.